АРХИТЕКТУРА МАССОВОГО ЖИЛИЩНОГО СТРОИТЕЛЬСТВА

СТАТЬЯ ВТОРАЯ» Н. БЫЛИНКИН

Жилой дом — атом квартала, квартал — молекула городского орга­низма, — об этом органическом един­стве ткани города мы часто забы­ваем. «Штучное» проектирование и строительство приводит к тому, что жилой дом рассматривается у нас нередко как «вещь в себе», изолиро­ванная от ее окружения.

В Советском Союзе развернуто ко­лоссальное жилищное строительство. Во     многих     случаях    оно    осуще­ствляется целыми комплексами.   Не­смотря    на   все   эти благоприятные условия, мы еще не добились созда­ния законченных и цельных по своей архитектурной   теме    жилых   ансам­блей.

Попытки об'яснить отсутствие таких ансамблей тем, что тот или иной комплекс проектирует не один архитектор, что комплекс этот строится не сразу, что за архитекто­рами не закреплены в своеобразное «пожизненное пользование» улицы, набережные и площади — явно не­состоятельны.

Ведь исторические ансамбли классических эпох, за редким исклю­чением, создавались веками. Один мастер сменял другого в процессе создания целого. Имена некоторых зодчих потеряны историей, но их творения до наших дней сохранили всю свою архитектурную вырази­тельность.    Более    того,    в  величественных классических ансамблях с предельной ясностью раскрывается та живая творческая идея, которая об'единяла предка и потомка и кото­рую архитекторы разных поколений стремились выразить со всем своим мастерством и пониманием общей задачи.

Именно такого квалифицирован­ного отношения к архитектуре нам недостает. Особенно сильно это дает себя знать при реконструкции горо­дов. Возьмем ту же Москву. Спроси­те любого автора нового дома в Москве, думал ли он при составле­нии своего проекта о будущей судь­бе городского пейзажа, помнил ли он об общей теме жилого квартала, в который его дом войдет составным элементом.

В большинстве случаев он при­держивался лишь красных линий, и поэтому на улицах Москвы один за другим выстраиваются жилые дома, запроектированные вне всякой связи с их архитектурным окружением.

Возникнув на поверхности чисто­го листа бумаги, архитектурные про­екты позже переносятся в живуюжизнь, в окружение городского пей­зажа, у которого есть свое прошлоеи будущее, который пред'являеттребования к новому своему элемен­ту. И тогда-то обнаруживается всянедисциплинированность              зодчего, стремящегося во что бы то ни стало «перекричать» своего соседа.

Летом 1937 года мне пришлось побывать в Киеве. Я шел типичной улицей старого города. По обеим ее сторонам в сплошную фасадную ли­нию вытянулись дома, льстившие тщеславию предвоенных киевских купцов.

Но вот улица-коридор резко оборвалась. Я вышел на участок но­вого строительства Совнаркома Украины. Линия жилых домов ожив­лена большими курдоиерами. В сто­роне от тротуара появилась изум­рудная зелень газонов. Вот фонтан, далее стоит серебристая ель и широколистный клен. Под ними скамья. Сразу возникает ощущение подлинно жилого квартала.

Балконы новых жилых домов, стоящих вдоль красных линий го­родских магистралей, всегда кажут­ся излишними: они всегда пустуют. Людей отталкивает пыль, запах ма­шин, шум уличного пространства. В новых кварталах Киева бал­конам возвращены их бытовые функции: на балконах цветы, пле­теные кресла, двери комнат рас­пахнулись навстречу природе, про­странству курдонера.

Архитектор      искал      простран­ственного   решения   жилья, он стре­мился разрешить тему жилого квар­тала, уходил от красной линии, вно­сил     куски     зелени,   деревья,   как средства  организации   квартального пространства,   отличного   от   улицы. Правда,   рассматривая   подробно архитектуру отдельных домов жило­го    квартала   Совнаркома   в   Киеве (автор С. В. Григорьев), вы отметите несомненные следы   спешки,   отсут­ствие ясно  читаемой   архитектурной темы жилого   дома,   случайность   и несогласованность     пропорций.    Вы заметите, что пилястры верхних эта­жей грубы и велики, что   некоторые элементы, конструктивные   сами   по себе, не нашли   органической связи со всем сооружением    и потому ка­жутся прислоненными к стене деко­рациями (мотив  обработки   углового входа). Вам    становится    ясно,   что громадный  наличник верхнего этажа надо перенести    вниз, а легкий на­личник нижнего этажа — наверх. Вы отметите, что детали   не прорисова­ны, что многое в них от упадочного модерна. И все же общее впечатле­ние остается   благоприятным.   Архи­тектор правильно   выразил настрое­ние жилого квартала,   создал   атмо­сферу уюта, и это   спасает   положе­ние — так велико  значение   хотя бы первого   приближения   к   ансамблю. Теми же качествами    покоряет    нас жилой    ансамбль    «Прожекторстроя» в Москве (авторы Зальцман, Сонолов, Гурьев-Гуревич).

Обращаясь к графическим мате­риалам наших проектов планировки городов, мы видим сетку улиц, ко­торая с той или иной степенью вы­разительности ведет к центру города. Но посмотрите на композицию квар­талов — это безжизненные кусочки городской ткани, замкнутые в себе квадраты или прямоугольники с мерт­вящей скукой симметричных осей. Че­ловек, вошедший в такой квартал, по­падает в безразличное ко всему про­странство, не видит ни начала, ни конца. Выйти из него он может в любом, самом случайном, месте. Про­странство квартала так скомпановано, что идея города в нем не отражена. Та идея движения к центру, которая есть в генеральном плане улиц, не поддержана организацией простран­ства квартала. Между тем, изучение планов классических вилл и город­ских домов Пергама раскрывает прин­ципы пространственного построения, которые целиком могут найти прило­жение в нашем квартале. Построения эти исключительно полно были раз­вернуты акад. И. В. Жолтовским в процессе проектирования г. Про­копьевска (авторы—архитекторы Бу-калова и Смолицкий).

Анализ плана дворцового ансам­бля в Тиринфе дает представление о том, какое огромное значение, при­давалось в античной архитектуре пространственной композиции ан­самбля.

Чужеземные послы, которые хо­тели попасть к властителям Тиринф-ского дворца, должны были пройти длинный путь, имея слева от себя крутой обрыв, а справа суровую, угрожающую циклопическую кладку стен. Впечатление неприступности, по мере следования этим путем уси­ливалось, но ограниченное стенами пространство становилось одновре­менно все более свободным и подго­товляло переход к пропилеям.

Нужно при этом отметить, что на всем протяжении пути от ворот — пропилеи, поставленные в обдуман­ном ракурсе, были единственной точ­кой притяжения. Путники проходили пропилеи — их взору представлялся большой двор и еще более богатая архитектура ворот, поставленных на­рочито сбоку так, что при постепен­ном движении к ним по диагонали— они точно поворачивались к путни­ку лицом, открывая наконец перед ним то самое, что было целью всего движения—фасад Тиринфского двор­ца, богато украшенный и поставлен­ный несимметрично с учетом наибо­лее выгодного восприятия всего об'ема  сооружения.

Этот пример учит нас цельному и продуманному решению простран­ственной задачи, в которой функ­циональные и художественные сто­роны служат полноценно своему вре­мени, своей эпохе, мудрой экономии средств, строгой соподчиненности всех элементов — целому.

Если архитектор сосредоточит свое внимание на исконных архитек­турных задачах построения вырази­тельного об'ема, ему не нужен будет ложный пафос огромных колоннад и пятиэтажных арок.

Экономические требования уде­шевления массового жилищного строительства предполагают типиза­цию основного элемента жилого до­ма — секции, предполагают повто­ряемость отдельных домов. Жилая секция установившейся для данного квартала высоты, с ее определенным метром оконных проемов, становится основным элементом, из которого слагается современный квартал, и уподобляется своеобразному ордеру, многократное повторение которого оформляло пространство античного жилого комплекса. Архитектор дол­жен эстетически осмыслить это мно­жественное повторение одного эле­мента, добиваясь выразительного ре­шения всей пространственной ком­позиции. Между тем, проектные ма­териалы застроек    убеждают в том, что большинству наших архитекто­ров еще недостает органического по­нимания темы жилого квартала. Возникает некий стандарт приема, который чаще всего вступает в про­тиворечие с живой действитель­ностью. Окраинный квартал, который подходит к зеленым массивам парка, решается так же, как и квартал го­родского центра. Стенка пери­метральной застройки квартала ни­как не увязывается с разнообразной характеристикой, которую имеют окружающие квартал улицы, и с конкретными условиями ориентации по странам света.

Возникают коллизии, разрешение которых возможно только за счет искусственной перекомпановки пла­на жилого дома, нарушения его кон­структивной схемы и требований экономичности (например, перимет­ральная застройка вдоль магистрали в условиях северной ориентации). Бригада киевских архитекторов во главе с арх. Н. Холостенко, рабо­тая над застройкой кварталов Тонко­суконного комбината, дала пример органического учета сложившейся пространственной ситуации. Так, юго-западный квартал, примыкаю­щий к массиву парка, строится на принципе разреженной застройки. Каждое здание (жилье, школа, дет­ский сад) получает самостоятельное значение. Застройка погружается в зелень, ее открытый характер хоро­шо контрастирует с юго-западным фронтом противолежащего квартала. Человек, идущий вдоль магистрали, получает ясное представление о том, в каком направлении развивается весь поселок, где его границы сли­ваются с естественным окружением.