АРХИТЕКТОР В ПРОМЫШЛЕННОМ СТРОИТЕЛЬСТВЕ

Опубликованное 26 февраля 1938 го­да постановление Совнаркома Сою­за ССР «Об улучшении проектного и сметного дела и об упорядочении финансирования строительства» име­ет громадное значение для всей на­шей архитектуры и строительной практики и, в первую очередь, для работы архитектора в области про­мышленного строительства. Поста­новление указывает на ряд серьез­ных недостатков промышленного строительства, которые вызывали значительное его удорожание и длительные затяжки сроков сдачи предприятий в эксплоатацию. По­становлением вводится в жизнь но­вый порядок составления проектов, смет и финансирования строитель­ства. В то же время постановление дает ряд руководящих указаний архитектору, обращая его внимание на ненормальности в решении гене­ральных планов фабрично-заводских предприятий, раздутость производ­ственно-подсобных и бытовых поме­щений, излишества во внутренней и внешней отделке промышленных зда­ний.

В нашей проектной и строитель­ной практике архитектор очень часто отвлекается от своих прямых задач организатора производственного ком­плекса и, прельстившись дешевой славой «оформителя», целиком посвя­щает свое время разработке чисто внешних решений так называемого «предзаводского  ансамбля».

Многие проектные организации забыли, что промышленная террито­рия — есть прежде всего место ра­боты,   и   в  ряде  случаев  допускали перед входами в производственные цеха такие площади, которые свои­ми размерами, цветниками, фонтана­ми в несколько раз превосходили главные городские площади столицы.

В полном отрыве от реальных возможностей промышленного строи­тельства, некоторые архитекторы, проектируя здания производствен­ных и подсобных цехов, тянулись за монументальными образцами граж­данской архитектуры. Это ложное направление промышленной архитек­туры, возникшее в стенах наших архитектурных вузов, быстро было подхвачено и архитекторами-практи­ками.

Можно привести длинный рядпримеров ничем не оправданногоприменения              псевдоклассических форм и сверхмонументальных ком­позиций в проектах промышленных сооружений (работы промышленной кафедры Московского архитектурно­го института, некоторые работы Промстройпроекта НКТП, Госпроекта НКЛП  и др.).

В свете постановления Совнарко­ма от 26 февраля работа архитектора в промышленности должна быть пе­рестроена и направлена по присуще­му промышленной архитектуре и уже проверенному   пути.

Участие архитектора в промыш­ленном строительстве очень значи­тельно. Уже к первой сталинской пятилетке труд архитектора завое­вал себе полное признание во всех областях промышленности. Теперь уже никого не приходится убеждать в необходимости и пользе участия архитектора в проектировании про­мышленного комплекса. И в специ­альных строительных, и в техноло­гических организациях — везде мож­но встретить архитектора, который наряду с другими специалистами трудится над созданием электриче­ской станции, текстильной фабрики, машиностроительного или металлур­гического  завода.

Промстройпроекта работает более ста архитекторов; лишь по одной Москве насчитывается несколько сотен архитекторов, посвятивших свою деятельность промышленному строи­тельству.

Если смотреть на архитектора только как на художника, на «укра­шателя» зданий и сооружений, то столь широкое участие архитектора в промышленном строительстве было бы невозможным. Внутреннее про­странство цеха, его размеры, пропор­ции определяются размеряй обору­дования, размерами и способом транспорта обрабатываемых частей, воздухообменом помещения, условия­ми его освещения, т.-е. жесткой функцией    внутреннего    наполнения цеха и экономикой.

В большинстве случаев размеры цеха устанавливаются по соображе­ниям, не имеющим прямого отноше­ния к художественным проблемам архитектуры.

Крупнейший строитель-конструк­тор Запада, знаменитый француз­ский инженер Э. Фрейсине пишет: «Все силы своего разума я трачу ис­ключительно на исследование свойств материи и тех форм, которые им воз­можно придать, на усовершенствова­ние этих естественных свойств и способов использования материалов. Если я творил архитектуру, то по­добно герою мольеровской пьесы, творившего прозу, я этого не ведал и к этому не стремился».

По поводу сталелитейного цеха завода в Кане Фрейсине говорит: «Необычайный вид этого цеха обго­няется моим стремлением выбрать форму, наиболее подходящую к усло­виям производства, требующего столь мощного и сложного оборудования. При свете каскадов расплавленной стали и снопов брызг Бессемера эти формы сооружения являют своеоб­разную красоту, напоминающую твор­ческие композиции Пиранези. А меж­ду тем, строя этот цех в самый раз­гар войны, я преследовал только одну цель: наискорейшее производство стали».

Далее, он же по поводу извест­ных ангаров в Орли говорит: «В ан­гарах Орли нас поражает сила худо­жественного впечатления в связи с полнейшим отсутствием намерения произвести таковое. После долгих нащупываний, мне удалось скомби­нировать до сих пор еще неисполь зованные формы, которые было воз­можно осуществить механическими средствами, с очень малым примене­нием ручного труда, причем боль­шая прочность сооружения достига­лась при чрезвычайно малом расхо­де материалов. Найдя эту форму, я перестал искать, ничуть не заботясь о художественном впечатлении.

А между тем, эти эллинги про­изводят захватывающее впечатле­ние.

В приведенных словах Фрейсине нарочито упрощает содержание твор­ческого процесса архитектора, проек­тирующего промышленное здание. Нет никакого сомнения в том, что в лучших работах того же Фрейсине, наряду с технико-конструктивным расчетом, ярко сказывается художе­ственное чутье проектировщика. Но в то же время, бесспорно, бы­ло бы странно и совершенно непра­вильно подходить к простран­ственному решению цеха с ка­кими-либо предвзятыми эстетически­ми критериями. В отличие от всех видов гражданского строительства, где архитектору приходится забо­титься о пропорциях отдельных по­мещений, в промышленном строи­тельстве проблема пропорций ставит­ся совершенно иначе. Пространству цеха в интересах технологии и эко­номики придаются иногда самые не­обычные, с точки зрения канониче­ских архитектурных пропорций, фор­мы и размеры.

Далее, пространство цеха не все­гда поддается архитектурной обра­ботке. Интерьер цеха по сравнению с любым      интерьером     гражданского строительства, имеет необычайный вид: строительные конструкции яв­ляются здесь как бы продолжением машинного оборудования, тесно пе­реплетаясь  одни  с другими.

В отличие от большинства граж­данских сооружений, строительные конструкции здесь не «спрята­ны», — напротив, колонны, подкра­новые балки, стропильные фермы, фонари верхнего света и пр. нахо­дятся целиком на виду. Конструк­ция, — железобетон, металл, — здесь в то же время является архитектур­ной формой. Она вместе с техноло­гическим оборудованием и создает интерьер цеха.

Совершенно очевидно, что в та­ком интерьере, если не Beg, то во всяком случае очень многое предо­пределено расчетом, заранее обусло­влено технологией или конструктив­ными и экономическими соображе­ниями. Пролеты строительных эле­ментов, их размеры, взаимное распо­ложение, т.-е. основные вертикаль­ные и горизонтальные членения це­ха часто вовсе не зависят от воли архитектора, а продиктованы опять-таки жесткой функцией внутреннего оборудования. Совершенно очевид­но, что основные законы архитектур­ной композиции, законы пропорций и отношений, принципы членений здесь отступают на второй план пе­ред лицом технологии, перед лицом жестких требований экономики строи­тельства.

Значит ли это, что внутреннее содержание промышленного сооруже­ния следует стыдливо «прикрывать» на фасадах какими-то привнесенны­ми со стороны декоративными фор­мами? Не следует ли из сказанного, что и во внешнем облике цеха и в его фасадах можно архитектурно выявить особенности промышленного здания?

Нет никакой необходимости соз­давать разрыв между внешней архи­тектурой и интерьером промышлен­ного  сооружения.  Наша  промышленность не нуждается в каких-то украшательских придатках, отражаю­щихся на стоимости и экономике промышленного строительства. Озна­чает ли это отказ вообще от работы архитектора в промышленности? Ни в коем случае!

Те важнейшие требования, кото­рые ставит перед архитектором по­становление Совнаркома о строи­тельстве, повышают значение его работы. Архитектура — не украшение. Архитектура — не декоративное «до­бавление» к сооружению. Архитектор участвует в определении всего ор­ганизма здания, во всей его внут­ренней и внешней организации. -

В интерьере цеха архитектура должна помочь созданию здоровой, удобной, деловой обстановки труда, Все лишнее, отвлекающее внимание, будет только раздражать и мешать, а не помогать работе. «Самодовлею­щая» архитектурная форма здесь неуместна. В частности, неуместно копирование классических форм, ко­торые можно встретить в некоторых проектах.

Помимо того, что строго моду­лированные соотношения частей классического ордера в этой области строительства на каждом шагу неми­нуемо грубо бы нарушались из-за своебразного шага колонн, непро­порционально больших пролетов, ог­ромных поверхностей остекления и пр., — классическая форма не гармо­нирует и не может гармонировать и с частями современных машин и со всей обстановкой цеха. Копирование классики здесь более, чем где бы то ни было, недопустимо.

Само собой разумеется, что это ни в какой степени не снимает воп­росов эстетики инженерных сооруже­ний. Конструктивные формы соору­жения приобретают в цеху совер­шенно особое значение. Интерьер цеха во многом может быть улучшен работой архитектора, достаточно под-готовленного для решения этих за­дач.

Новые железобетонные и дере­вянные конструкции, своды оболоч­ки, сварные металлические изде­лия и др., над которыми с таким усердием и упорством трудятся «ин­женеры, с архитектурной стороны еще вовсе не освоены. Здесь непоча­тый   край   работы   для   архитектора.

В тех случаях, когда пропорции цеха и его основные конструктивные членения, оконные проемы и пр. под­даются отбору и прорисовке, никто не может помешать архитектору соз­дать уравновешенное, смелое и гар­моничное сооружение. Но даже и тогда, когда производство и эконо­мика строительства жестко лимити­руют внешние формы сооружения, — архитектор может многое улучшить путем создания изящных, но вместе с тем и дешевых конструктивных стандартов, применяемых в.промыш­ленном  строительстве.

В решении этих вопросов роль архитектора очень велика. В ряде случаев, однако, роль архитектора еще более расширяется. Мы имеем в виду случай, когда по тем или иным причинам промышленность оседает в черте города и распола­гается либо на ее крупных магистра­лях наряду с другими сооружения­ми, либо занимает отдельные, ей предназначенные кварталы. Элек­трические станции, например, завое­вали себе в городе все права граж­данства и они даже заново возника­ют на городских магистралях и набережных.

Но и кроме станций мы знаем ряд и других промышленных пред­приятий, особенно мелких и не вы­деляющих вредностей (местной, лег­кой промышленности), которые поме­щаются в  городе  и, хотим  мы того или   нет,  участвуют в  создании  го­родского ансамбля.

В этих случаях архитектор обя­зан каждый раз оценить значимость сооружения и роль его в застройке данной местности. Эта оценка по­служит основанием для правильного решения внешнего облика здания и характера обработки его фасада.

Архитектор должен вести свою работу в промышленности рука об руку с другими специалистами, бо­роться за рациональный технологи­ческий поток, за внедрение совре­менных строительных конструкций, за сокращение кубатуры и экономи­ку промышленного строительства. Мы могли бы на ряде примеров из нашей практики доказать, что уча­стие архитектора в проектировании -завода нередко способствует много­кратному сокращению как его куба­туры, так и эксплоатационных расхо­дов по зданию, причем в отдельных случаях архитектор вместе с наибо­лее рациональным технологическим решением находил и наиболее кра­сивое.

Важнейшей задачей архитектора является забота о создании рабоче­му наиболее благоприятной обста­новки на предприятии, — начиная с бытовых помещений и кончая орга­низацией рабочего места. Архитек­тор, участвующий в проектировании промышленного здания, призван за­ботиться о комплексном, органичном, экономически оптимальном решении как отдельных частей промышлен­ного организма, так и всего целого, о рациональной и экономной плани­ровке промышленной территории. В качестве составного элемента сюда входит и забота о качествен­ном решении оболочки здания—окон, дверей, карнизов, стенового заполне­ния, особенно важном в связи с за­прещением штукатурки стен и стандартизацией всех этих эле­ментов.

Перестроиться должна и наша архитектурная школа. Помимо общей архитектурной культуры, школа дол­жна вооружать студентов знанием техники и экономики промышленного строительства. Разрабатывая фасад­ные и плановые решения, она долж­на одновременно взять установку на пространственное и конструктивное решение цеха, на организацию рабо­чего места и других ответственных частей производственного помеще­ния.

Перед советским архитектором, работающим в промышленном строи­тельстве, стоят почетнейшие задачи. Социалистическая фабрика, завод, электростанция, наши гигантские комбинаты, наши разнообразнейшие индустриальные стройки — благодар­нейшие об'екты архитектурной рабо­ты. В этом огромном деле советский архитектор обязан быть не посторон­ним промышленности человеком, а подлинным работником социалисти­ческой индустрии. Он обязан свято оберегать все народнохозяйственные, государственные интересы, зорко бе­речь советскую копейку, активно и настойчиво бороться за передовую технику, за наиболее рациональные, экономичные и технически-совершен­ные решения промышленных соору­жений.

Он не должен ни на минуту забывать о своей важнейшей обязан­ности — быть проводником великой сталинской идеи — заботы о че­ловеке—во всех отраслях про­мышленного   строительства.